Приход храма равноапостольной Марии Магдалины

17
июня Магдалининский храм с. Андреево-Мелентьево посетили маленькие прихожане, воспитанники
детского сада «Сказка»  вместе с воспитателями  
Н. Хруленко  и помощником воспитателя Н.
Куликовой.

В
детском саду «Сказка» с. Андреево-Мелентьево уже третий год ведется обучение
детей православному курсу «Добрый мир» Л.Л. Шевченко прихожанкой храма святой
Марии Магдалины с. Андреево- Мелентьево Л. Кудряшовой.

     После принятия воспитанниками Святых Христовых Таин и окончания богослужения, настоятель храма протоиерей Николай Бандурин поблагодарил воспитателей и руководство детского сада «Сказка» за внимание к духовному развитию детей.

16 июня  в Праздник Святой Троицы и  день рождения Церкви Христовой,  помощница настоятеля храма Любовь Бандурина провела экскурсию в храме для паломников из города Таганрога,  среди которых была самая активная прихожанка Таганрогского благочиния Людмила Ивановна Дубровская,  усердием и трудами которой оказывалась материальная помощь возрождающимся храмам г. Таганрога и его окрестностей. Во время экскурсии гости узнали об  истории храма и  села,  о жизни и ратных подвигах его основателя  прославленного казачьего офицера полковника Андрея Мелентьева,  познакомились с современными чудесами, явленными в истории прихода небесной покровительницей храма Святой Марией Магдалиной и Святым праведным Павлом Таганрогским, а также узнали об истории Церкви Христовой и ее значении в жизни христианина.

      Паломники
подарили приходу редкие православные книги для приходской библиотеки.

Дом этот сохранился. И доныне пассажиры дальних поездов, непрестанно снующих в обе стороны, могут через окошки вагонов наблюдать диковинное сооружение, напоминающее собою мощный дот, которому дерзкий зодчий постарался придать черты классического европейского коттеджа.
Перед домом, а фасадом своим он обращен к железной дороге, один ряд тополей — ровесников дома, давно переросших его двухэтажную высоту. И более ничего рядом нет: ни строений, ни столбов с электричеством. Посему внимательный наблюдатель не может не удивиться и не задуматься: какая жизнь возможна в этом фортификационном сооружении, когда расположено оно в таком нежилом и даже пустынном месте?.. Прав будет внимательный наблюдатель: нет здесь никакой жизни.
Но была. Было электричество, был колодец, баня, сарай, была дорога, переезд, шлагбаум, будка стрелочника, стрелка, ветка на торфоразработки, еще стрелка и тупичок… А в самом доме частенько собирались битые жизнью, веселые люди, называвшие дом равелином. И был у равелина хозяин: военлет Ермаков, вдосталь налетавшийся над германской землей и после войны вознамерившийся построить дом наподобие немецких, но покрепче. Без проекта, так, по одному лишь творческому произволению, но этого оказалось достаточно.
Военлет Ермаков, прозывавшийся для краткости Ермаком (при этом имя его за ненадобностью забылось), всегда был притягателен для меня. Вероятно, потому, что в жизни его воплотилось нечто, чего бы и мне хотелось, да вот не сподобился. Жизнь эта разделялась в моем восприятии надвое: самолеты и охота. Была, впрочем, еще одна часть, может, даже эпоха, длившаяся всего три дня, однако она существует особняком, потому что в ней — запредельное чудо. Что же до архитектурных изысканий героического военлета, то они, при всей их несомненной художнической дерзости, на самостоятельную часть претендовать не могут. Хотя и отражают некоторые черты этой оригинальной личности.
В кругах авиаторов Ермаков был человеком довольно известным. Некоторые военные историки как раз с его именем связывают случай, раскрывший неожиданные возможности штурмовика Ил-2. А дело было так. Возвращаясь с задания, новехонькие, только что поступившие на вооружение штурмовики попали под обстрел. Один из них получил значительные повреждения, отстал от своих и еле-еле тянул над лесной дорогой к линии фронта. Впереди показалась колонна пехоты противника, направлявшаяся на передовую. Боезапас был израсходован, и пилот, снизившись до двух с половиною метров, так и прошел над колонной… Когда он вернулся, обнаружилось, что в полк прибыла группа конструкторов, желавших узнать, как показывает себя новый самолет в боевых условиях. Они уже расспросили других пилотов, вернувшихся раньше, и теперь набросились на изрешеченную машину, которой уже и не чаяли дождаться.
С пробоинами им все было понятно, но непонятно было, почему фюзеляж заляпан какими-то ошметками и отчего лопасти винта оказались наполовину обгрызенными. Летчик был вынужден доложить всю правду и, надо полагать, ожидал наказания, потому что обычно за правду бывает от начальства неуклонное наказание, но против ожидания и вопреки всякому смыслу на сей раз наказания не случилось: и генералы, и дядечки в черных штатских пальто молчали, — и неведомо было, какие технологические соображения свершались в их конструкторских головах. Потом один спросил:
— И как же машина вела себя при этаких параметрах?
— Как утюг, — понуро отвечал летчик. И, похоже, в его ответе содержалась некая научная точность, потому что лица и генералов, и штатских вмиг просветлели.
— Да это еще что! — летчик воспрянул духом. — Мы тут, когда праздновали день рождения нашего комэска… — он собирался рассказать нечто еще более впечатляющее, но командир полка судорожно перевел разговор на другую тему.
Теперь, конечно, достоверно не установишь: Ермаков ли воевал таким образом или не Ермаков. А может, и Ермаков, и кто-то другой, и третий… Но воевал он много и довоевался до Золотой звезды.
После войны он освоил другой редкостно замечательный самолет — Ил-28, на котором возросло множество военных и гражданских летчиков. Самолет был послушен и прост в управлении, как трактор, однако судьба его оказалась печальной: все машины были изведены во время разоружения, затеянного Никитой Хрущевым — первым в череде безблагодатных правителей, не умевших вместить в себя ни географию России, ни ее историю. Ермаков служил летчиком-инструктором, пока не исчезли «двадцать восьмые», потом вышел в отставку и впредь уже занимался только охотой.
Собственно, в основном для охоты и строился равелин. Дело в том, что торфяные карьеры, выработанные в тех местах, со временем наполнились водой, обросли кустарником и превратились в замечательнейшие охотничьи угодья. Писатель Пришвин, знавший, как известно, в охоте толк, наведывался в те края и, по слухам, не раз останавливался в равелине. Надо сказать, что настоящими охотниками в тогдашние времена почитали лишь избранных, то есть тех, для кого охота — неодолимая страсть, вроде любовной, а может, и посильнее, словом — пуще неволи. Были еще «мясники», гонявшиеся за мясом, обычно за лосем, и, наконец, промысловики, профессионально занимавшиеся добыванием пушного зверя. Если к «пушнякам» настоящие охотники относились хоть и без восторга, но с уважением, то «мясников» откровенно презирали: охота — праздник страсти, а страсть всегда расточительна… Какие уж тут могут быть поиски выгоды? И «мясник» ни при какой погоде не мог попасть в компанию к любителям вальдшнепиной тяги или, скажем, к гончатникам. То есть путь в приличное общество был ему навсегда заказан. Ермаков, понятное дело, принадлежал к числу охотников настоящих, потому-то и построил свой равелин в этом месте: утиная охота — дело азартное, только успевай мазать да перезаряжать. Общество ему составляли самые разные люди, но главных приятелей было двое: друг детства, ставший известным писателем, и дальний родственник, вышедший в большие железнодорожные начальники. Без этого родственника, кстати, равелин бы и не построился — поди-ка завези в этакую глушь цемент, кирпичи, доски… А ему все это было легко — он и на охоту ездил в отдельном вагоне: в Москве вагон подцепляли к скорому поезду, на ближайшей к равелину станции — отцепляли, и далее паровозик-кукушка доставлял вагон в тупичок.
Построив равелин, Ермаков стал пропадать в нем сначала неделями, а потом, по мере ухудшения отношений с женой, и месяцами. Жена приезжала «на дачу» только однажды и сразу же возненавидела и тянувшуюся до самого горизонта сырую низину, столь милую сердцу Ермакова, и сам дом, который, при всей своей наружной замысловатости, был внутри необыкновенно уютен. Думается, однако, что причиною оказался не унылый пейзаж и не мрачность равелина, а то, что в отношениях этих людей доброжелательность стала сменяться неприязненностью.
Отчего уж так дело складывалось — не знаю, знаю только, что жена Ермакова была мало того что красивой, она была — величественной женщиной. Хотя я видел ее только весьма пожилой, когда о прежней ее красоте оставалось только догадываться, величественность сохранялась в походке, осанке, в манере садиться, в повороте головы — в каждом движении…
Познакомились они после войны, быстро расписались, а потом все пошло как-то нескладно, не так… Была у нее дочь от первого брака, заводить второго ребенка она не хотела, и, прожив вместе лет десять, супруги незаметно для себя разбрелись. Даже не разводились, просто Ермаков в конце концов перебрался в равелин на постоянное жительство. Сначала он помогал им деньгами, но потом дочь ее удачно вышла замуж и необходимость в Ермакове совсем отпала.
И вот тут началась у него такая жизнь, какую и самое мечтательное воображение придумать не сможет: он охотился едва ли не круглый год. Скажем, десятидневный весенний сезон растягивался у него на четыре месяца: начинал он в марте на Сальских озерах, потом перемещался в залитые половодьем заволжские степи, где сезон открывался чуть позже, потом в Мещеру, из Мещеры — в свой равелин… Затем ехал в Костромскую область на тетеревиные тока, оттуда — в Вологодскую за глухарями… А заканчивал где-нибудь на Ямале, где охота открывалась в июне.
Конечно, никакой пенсии на такие путешествия не хватило бы, но Ермаков воспитал столько пилотов, что во всяком месте непременно обнаруживал кого-то знакомого, а кроме того, любой профессионал сразу чувствовал в нем матерого, и потому всюду, куда только летали самолеты или вертолеты, Ермакова доставляли бесплатно. Интересно, что добытую дичь он почти никогда не ел — отдавал тем, у кого останавливался, мог даже приготовить — и очень неплохо. Каких-либо кулинарных предубеждений у него не было, просто он считал, что достаточно ему удовольствия от охоты, а уж дичью пусть побалуются другие. Сам же потреблял хлеб и консервы. Хирург, который впоследствии делал ему операцию, очень ругал Ермакова, мол, эти дрянные консервы его и погубили. Но Ермаков только посмеивался в ответ: ему было жалко доктора, который ничем не мог помочь, и хотелось как-то утешить его…
Узнав, что Ермаков смертельно болен, жена, с которой они не виделись двадцать лет с лишком, забрала его из больницы и ухаживала за ним. С полным, впрочем, равнодушием. Собственно, никакого особого ухода он и не требовал: есть не мог вовсе, принимал иногда обезболивающую таблетку да запивал ее глоточком воды. И так, претерпевая мучительные боли, Ермаков умирал.
Если о предыдущих событиях я знал в основном от охотников, то о чуде последних дней его мне рассказывал знакомый священник, а кое-что довелось свидетельствовать и лично.
Однажды, зайдя к нему в комнату, жена обнаружила его сидящим на кровати. Это поразило ее, так как у больного давно уже не оставалось сил, чтобы подняться. Но еще более поразили ее глаза Ермакова: они сияли тихим радостным светом. Да и весь вид его был каким-то новым, неожиданным, просветленным: небритый и нечесаный доходяга превратился вдруг в седобородого старца с ясным взором. Впоследствии, рассказывая об этом, она говорила: преобразился, и вспоминала сказку о гадком утенке.
Твердым голосом, исполненным силы и спокойствия, он сообщил, что через три дня умрет, и попросил пригласить для исповеди священника.
— Так ты, поди, и некрещеный, — возразила жена. — Ты ж сам говорил, что не знаешь, крестили тебя или нет.
— Крещеный, — улыбнулся Ермаков. — Теперь точно знаю: крещеный.
— Откуда ж ты все это взял?
— Господь открыл, — сказал Ермаков.
Она махнула на него рукой.
Явился священник. Пробыл у больного с полчаса и вышел в состоянии блаженной задумчивости. Следом за ним вдруг вышел и причастившийся Ермаков: попросил накрыть на стол и принести водки. Супруга вопросительно посмотрела на батюшку.
— А чего? — пожал он плечами. — Можно.
И они вполне по-праздничному посидели за столом, и Ермаков выпил целых три рюмки водки. Настроение у него было возвышенное и радостное — он сам говорил, что никогда в жизни не чувствовал себя таким счастливым.
— Да ты чему радуешься? — испуганно недоумевала жена. — Тут хоть у тебя этот каземат есть…
— Равелин, — улыбнулся он. — В равелине хорошо, но и он — временный. А там, — Ермаков указал взглядом сквозь потолок, — вечный…
Он рассуждал непривычно, и женщина совсем не понимала его.
Ермаков прожил отпущенные ему три дня в счастливом состоянии духа и совершенно неболезненно. Тот же батюшка, пришедший без всякого дополнительного приглашения, но в заранее оговоренное время, прочитал отходную, а когда Ермаков умер, поведал, что Ермакову являлся Господь, открыл ему время кончины и велел исповедаться и причаститься. Причем, по словам священника, ему за его многолетнюю практику еще не доводилось слышать такой полной и искренней исповеди.
— За что же ему такие чудеса? — неприязненно поинтересовалась супруга.
Батюшка сурово посмотрел на нее, словно хотел высказать нечто нелицеприятное, но сдержался и лишь холодно промолвил, что пути Господни неисповедимы.
Я присутствовал при сем в качестве пономаря — разжигал угольки в кадильнице, и, когда мы вышли из дома, тоже, признаться, не сдержал любопытства. Однако и мне священник отвечал точно так же, добавляя разве, что и год жизни с такою дурою можно приравнять к мученическому подвигу… Так что тайна чуда осталась в неприкосновенности.
Похороны были бедными. Большинство приятелей Ермакова давно уже оставили этот мир, а если кто и жив был, так жена ермаковская никого из них не знала и никому ничего сообщить не могла. Присутствовали только дочь с мужем да еще какие-то родственники. Проводив Ермакова на кладбище, священник ехать на поминки отказался и денег за отпевание не взял. Священник Ярослав Шипов.

Служил я тогда в Александро-Невском Соборе. Подходит ко мне в храме мужчина и говорит: «Можно с Вами поговорить?» Киваю. Сели мы на лавку, и он начал: «Я в Афгане служил, хочу рассказать, как живым вернулся. Шли мы группой по приказу, далеко зашли, проходили через одну узкую долинку в горах, и нарвались на засаду. Мы назад, а оттуда тоже огонь.

В общем, попали. Мышеловка. Заняли круговую оборону, давай отстреливаться. Само собой, с базой связались, доложили, вертушки к нам полетели. А место узкое, кругом горы. Мы пока отбиваемся, ждем наших. Прилетели вертушки, давай снижаться, а по ним со всех высот такой ураганный огонь открыли, что они еле успели обратно подняться.

Понятно стало, снижаться им без шансов. Ну, помогли нам ребята, как могли, а когда боезапас расстреляли, улетели.
А духи все ближе подбираются, мы отбиваемся. Тут стемнело, и они стрелять перестали. Мы все понимали, утром будет атака, и к обеду все закончится.
И боезапас, и вода, и мы. В плен никто не хотел, мы гранаты для самоподрыва оставили. Ждем утра.

Я все ночь не спал, да и ребята тоже, всю жизнь свою передумал. Мама у меня шибко верующая была, уж покойница к тому времени. А я, известное дело, советский офицер, понятно, как нас тогда воспитывали. Под утро, будто задремал маленько. Вижу маму, ясно стоит передо мной, показывает карту и говорит: „Вот, сынок, вы здесь находитесь, а вот здесь (показывает) горка камней наметана, ты пошли ребят с фонариками, найдете. Разметаете камни, а там вход в тоннель. Все уйдете“. Я очнулся, как не спал, ясно помню место на карте.

Подползаю к командиру, рассказываю, хочешь верь, хочешь нет, но вот такое дело. Он достает планшет, я показываю место. Выслали разведку с фонариками. Ребята вернулись, говорят, все точно, камни наметаны. Ползем всей группой, быстро камни разобрали, а там и вправду тоннель. Вот так я живой вернулся. С того раза знаю, что есть Бог».

Священник Алексий Солодкин

6 июня 2019 года Магдалининский храм с. Андреево-Мелентьево
посетили маленькие прихожане 
воспитанники детского сада «Сказка»  вместе
с воспитателями   Н. Хруленко Н. и помощником воспитателя Н.
Куликовой.

         После
принятия воспитанниками Святых Христовых Таин и окончания богослужения,
настоятель храма протоиерей Николай Бандурин поблагодарил воспитателей
за внимание к духовному развитию детей.

Священник подчеркнул, что посещение храма
и участие в Таинствах детей является необходимостью
для их духовного развития.

            Старшие
детские группы учреждения уже знакомятся с Православием
по учебно-методическому комплексу Л.Л. Шевченко  «Добрый мир»,
подаренному приходом Магдалининского храма детскому саду.

Комплексный центр помощи женщинам, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, включает в себя: кризисную квартиру для временного проживания беременных женщин и молодых мам (открыта при поддержке Конкурса на создание проектов помощи женщинам и детям  Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви), организатор – Ростовская региональная общественная благотворительная организация православная служба помощи «МИЛОСЕРДИЕ-на-Дону», и приют для мам имени Святой Царицы-мученицы Александры (открыт при поддержке Международного открытого грантового конкурса «Православная инициатива 2018 -2019»), организатор – приход Успенского храма хутора Курган Ростовской области. Оба проекта курирует отдел по церковной благотворительности и социальному служению Ростовской-на-Дону епархии под руководством иерея Евгения Осяка.

Проекты направлены на профилактику абортов и отказов от детей у женщин, попавших в сложные жизненные ситуации в связи с потерей жилья, работы или иных проблем. Подопечным кризисной квартиры и приюта для мам предоставляется временное место проживания, сроком от 3-х до 6-ти месяцев, продукты питания, одежда, бытовые принадлежности. Оказывается юридическая и психологическая помощь. Социальный патронаж центра помогает женщинам решать бытовые, социальные проблемы, наладить самостоятельную жизнь.

Центр помощи женщинам расположен в Азовском районном благочинии Ростовской-на-Дону епархии. На торжественном открытии центра присутствовали: руководитель отдела по церковной благотворительности и социальному служению иерей Евгений Осяк; благочинный Азовского районного округа протоиерей Александр Якимов, настоятель Петропавловского храма поселка Овощной иерей Константин Нога. Иерей Константин, с благословения благочинного протоиерея Александра Якимова, взял на себя духовное окормление подопечных.   

«Центр помощи для мам – это не только приют, который принимает беременных женщин и женщин с малыми детьми, оказавшихся в сложной жизненной ситуации. Принципиально важным во время пребывания в центре является общение со священнослужителем,  воцерковление семьи, подготовка подопечных к Таинствам Православной Церкви» — отметил руководитель отдела по церковной благотворительности и социальному служению Ростовской-на-Дону епархии иерей Евгений Осяк.

Открытие центра состоялось в Пасхальные дни, приурочено ко Дню святых Жен-мироносиц. В настоящее время в центре проживает 11 человек. Самому младшему подопечному едва исполнилось два месяца. Пятерым детям в ближайшее время предстоит принять Таинство Святого Крещения.

Святыня побывает во всех военных гарнизонах страны и военных базах за рубежом, во всех православных храмах городов, где стоят военные соединения и воинские части. 24 мая 2019 года в Патриаршем Вознесенском войсковом всеказачьем соборе состоялся торжественный молебен перед иконой главного храма Вооруженных сил Российской Федерации «Спас Нерукотворный» и ковчегом с мощами восьми православных святых – покровителей русского воинства.        Новочеркасск стал одним из первых городов, принимающих бронзовый киот-складень и ковчег с мощами восьми православных святых – покровителей русского воинства. В казачьей столице икона пробудет десять дней.            Образ Спаса Нерукотворного с давних времён является покровителем русского воинства. До Петра I у русской армии не было специальной геральдической символики и воинские знамёна заменяли иконы.     Спас Нерукотворный — образ Иисуса Христа, чудесно отпечатавшийся на плате, которым Христос вытер Свой лик.       Средства на создание иконы пожертвовал Президент России Владимир Путин. Освящение иконы совершил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл на Пасхальном богослужении 28 апреля.       Путешествие продлится целый год и к юбилею Великой Победы в 2020 году она будет размещена в главном храме Вооруженных сил России в Подмосковье.

Стих донского казака из старинного казачьего рода, дворянина, офицера русской армии Николая Туроверова, написанный в изгнании.
Помню горечь солёного ветра,

Перегруженный крен корабля;

Полосою синего фетра

Исчезала в тумане земля;

Но ни криков, ни стонов, ни жалоб,

Ни протянутых к берегу рук.

Тишина переполненных палуб

Напряглась, как натянутый лук;
Напряглась и такою осталась

Тетива наших душ навсегда.

Чёрной пропастью мне показалась

За бортом голубая вода.
Родился в 1899 в станице Старочеркасской. Когда началась Первая мировая война, он учился в реальном училище, юноша рвался на фронт. Едва дождавшись восемнадцатилетия, он поступил вольноопределяющимся в лейб-гвардии Атаманский полк, принимал участие в боях, потом учился в Новочеркасском военном училище. Когда началась началась Гражданская война, верный присяге и долгу, Туроверов сражался с красными на Дону, Кубани, в Новороссийске и Крыму. Четырежды был ранен, награжден орденом Святого Владимира 4-й степени. Николаю Туроверову был всего 21 год, когда с войсками Врангеля он эвакуировался из Крыма, навсегда покинув родину.
Осенью 1920 года он высадился на острове Лемносе; потом последовала Сербия, где молодой эмигрант, не чураясь черной работы, «осваивал» новые для себя профессии лесоруба и мукомола; наконец, ему удалось выбраться во Францию. С 1922 года он жил в Париже, где он работал грузчиком и в то же время посещал лекции в Сорбонне; водил такси и — писал стихи. Первая книга стихов Туроверова «Путь» выходит в 1928 году. Сборники «Стихи» — в 1937, 1939, 1942, 1965 годах. Более полувека Туроверов провел в изгнании. Но если читать его стихи в эмиграции, то кажется, что он не покидал Россию, потому что большинство его стихов о России, о Доне, о молодости. В 1939 году Николай Туроверов поступает в 1-й иностранный кавалерийский полк Иностранного Легиона, служит в Северной Африке (1939 — начало 1940) В 1940 г. полк был переброшен во Францию, где во время войны с Германией занимался разведкой и участвовал в оборонительных боях против фашистов вплоть до капитуляции Франции. В годы оккупации Николай Туроверов сотрудничал с газетой «Парижский вестник», писал стихи, после войны работал в банке. Туроверов развернул активную деятельность, направленную на сохранение в эмиграции русской культуры.

Перегруженный крен корабля;Полосою синего фетраИсчезала в тумане земля;
Но ни криков, ни стонов, ни жалоб,Ни протянутых к берегу рук.Тишина переполненных палубНапряглась, как натянутый лук;
Напряглась и такою осталасьТетива наших душ навсегда.Чёрной пропастью мне показаласьЗа бортом голубая вода.
Родился в 1899 в станице Старочеркасской. Когда началась Первая мировая война, он учился в реальном училище, юноша рвался на фронт. Едва дождавшись восемнадцатилетия, он поступил вольноопределяющимся в лейб-гвардии Атаманский полк, принимал участие в боях, потом учился в Новочеркасском военном училище. Когда началась началась Гражданская война, верный присяге и долгу, Туроверов сражался с красными на Дону, Кубани, в Новороссийске и Крыму. Четырежды был ранен, награжден орденом Святого Владимира 4-й степени. Николаю Туроверову был всего 21 год, когда с войсками Врангеля он эвакуировался из Крыма, навсегда покинув родину.
Осенью 1920 года он высадился на острове Лемносе; потом последовала Сербия, где молодой эмигрант, не чураясь черной работы, «осваивал» новые для себя профессии лесоруба и мукомола; наконец, ему удалось выбраться во Францию. С 1922 года он жил в Париже, где он работал грузчиком и в то же время посещал лекции в Сорбонне; водил такси и — писал стихи. Первая книга стихов Туроверова «Путь» выходит в 1928 году. Сборники «Стихи» — в 1937, 1939, 1942, 1965 годах. Более полувека Туроверов провел в изгнании. Но если читать его стихи в эмиграции, то кажется, что он не покидал Россию, потому что большинство его стихов о России, о Доне, о молодости. В 1939 году Николай Туроверов поступает в 1-й иностранный кавалерийский полк Иностранного Легиона, служит в Северной Африке (1939 — начало 1940) В 1940 г. полк был переброшен во Францию, где во время войны с Германией занимался разведкой и участвовал в оборонительных боях против фашистов вплоть до капитуляции Франции. В годы оккупации Николай Туроверов сотрудничал с газетой «Парижский вестник», писал стихи, после войны работал в банке. Туроверов развернул активную деятельность, направленную на сохранение в эмиграции русской культуры.

Воспитатели детского сада «Сказка» с. Андреево-Мелентьево Наталья Хруленко и Н. Куликова привели детей в храм. Дети причастились, побыли на молебне и хором поздравили батюшку с днем Ангела.

19
мая в воскресной школе Магдалининского храма с. Андреево-Мелентьево

помощник
настоятеля по просветительской работе Л. Бандурина провела беседу с  прихожанами храма на тему : «Православное
учение о Церкви. Церковь и медийные провокации».

В
ходе беседы, учитель показала подготовленную презентацию о Церкви, в которой раскрыла
смысл Православного учения о сущности и предназначении Церкви, об истории ее
появления , о Таинствах .

 Также поделилась с прихожанами важными
моментами из просветительских докладов на миссионерском семинаре, прошедшем 15
мая в ДГТУ , в частности представила выдержки из доклада пресс-секретаря Главы
Донской митрополии Игоря Петровского на тему: «Церковь и современные
медийные провокации», где рассказала каким образом и для чего некоторые
СМИ формируют «фейк ньюс», связанные с Церковью и предупредила о
необходимости самостоятельно проверять и анализировать информацию из СМИ.

 Рассказала об открытии  новой кафедры Православная культура и
теология ДГТУ, созданной в 2014 г., об эксперименте, предшествовавшем ее
созданию, проведенном профессором, доктором философских наук Оленич Т. С.

  По окончании беседы учитель ответила на вопросы прихожан.