Приход храма равноапостольной Марии Магдалины

В январе 1995 года группа разведки нашего спецназа ВДВ, уходя от преследования отрядов чеченских боевиков, укрылась в полуразрушенном здании Госуниверситета Чечни, что недалеко от знаменитой площади «Минутка».
Здесь же на одном из этажей спецназовцы обнаружили бойцов нашей пехоты-это были пацаны «срочники» с капитаном во главе. Объединившись и заняв круговую оборону, наши ребята вступили в бой. Была надежда, что соседи услышат звуки боя и придут на выручку. Со своей неразлучной СВД лейтенант Кравченко делал всё,что могло зависеть от отличного снайпера. И хотя эту работу он делал весьма успешно, ситуация неумолимо ухудшалась. Огонь и натиск «духов» нарастали,а наши возможности таяли…
«Через сутки стало понятно: подмоги не будет. Патроны практически у всех уже закончились, и нас всё сильнее стало охватывать чувство обречённости, предчувствия неминуемой страшной развязки. И вот тогда я, наверное, впервые в жизни так явно, напрямую, взмолился к Богу: «Господи, сделай так, чтобы мы сумели вырваться живыми из этого ада! Если останусь живым-построю Тебе Храм!»
Тут же пришла мысль: надо решаться на прорыв, и как можно скорее. Мы, офицеры, хорошо понимали, что эта отчаянная попытка вырваться безнадёжна и по сути безумна, тем более с такими «вояками-срочниками», совсем еще детьми. Максимум на что мы надеялись, так это на то, что может хоть кому то удастся вырваться и остаться в живых. Может потом хоть расскажут о нас…
Все приготовились к этому броску в вечность. Вокруг нас враг непристанно голосил свои заклинания:»Аллах акбар!», давя на психику и пытаясь парализовать волю.
И тут мы как то разом решили, что будем кричать наше русское :»Христос Воскресе!» Это было странное, подсказанное извне решение. Не секрет, что во всех крайних, предельных ситуациях войны мы обычно орали диким, яростным матом.А тут вдруг совсем противоположное-святое: «Христос Воскресе!» И эти удивительные слова, едва мы их произнесли, неожиданно лишили нас страха. Мы вдруг почувствовали такую внутреннюю силу, такую свободу, что все сомнения улетучились. С этими словами, закричав, что есть мочи, мы бросились в прорыв, и началась страшная рукопашная схватка. Выстрелов не было. Лишь звуки страшных ударов и хруст, боевые выкрики, брызги крови, предсмертные хрипы и стоны заколотых и задушенных «духов».
В результате мы все прорвались. Все до единого!!! Да, мы были все ранены, многие серьёзно ,кое-кто и тяжело. Но все были живы. Все потом попали в госпитали, но все и поправились. И я точно знаю,что если бы пошли на прорыв с нашим традиционным матерным криком-не прорвались бы, все бы там полегли.
Я стал священником и сейчас строю храм, работаю там же, в войсках. И теперь хорошо понимаю, что от слова, наполненного силой Божией, больше противников поляжет, чем от пули снайперской. И ещё, что самое главное: тем же словом Божиим я теперь больше людей спасти смогу…»
Из воспоминаний священника Николая Кравченко.